Журналист государства российского

Алексей Лоссан знает, как изменить образ нашей страны к лучшему и готов поработать над этим.

Алексей Лоссан знает, как изменить образ нашей страны к лучшему и готов поработать над этим.

— Алексей, что означает фамилия Лоссан?

— Я не знаю, что она означает, но у моей фамилии романские корни. Например, есть такой знаменитый тренер по мини-футболу, бывший наставник сборной Испании Хавьер Лосано. Еще во французском кино очень любили так героев называть. А сам я родился в Эстонии и учился в Тарту. Однако эстонских корней у меня нет, все мои предки из России, за исключением одного дедушки — он из Латвии, от него мне и досталась фамилия.

— Долго ты жил в Эстонии?

— Уехал оттуда 8 лет назад.

— А там на кого учился?

— На филолога, специализация — русская литература.

— Учился в Эстонии на русского филолога?!!

— Да. В моем Тартуском университете находится одна из самых известных школ по литературоведению. Ее в свое время создал Юрий Михайлович Лотман, а потом дело продолжили его ученики и коллеги.

— А прибалты  — они же против русских, которые их «оккупировали» в свое время?

— Ну, это не совсем так. Сейчас в Эстонии есть политический национализм, но бытового почти нет. Правда отделение русской и славянской филологии, на котором я учился, в свое время угрожали закрыть, но не столько по политическим причинам, как оплот «русских оккупантов», а скорее из-за недостатка финансирования.

— Почему ты выбрал филологию, литературу?

— Когда я был школьником, то участвовал в олимпиадах практически по всем предметам, а с какого-то момента больше всего мне начали нравиться математика и литература. В последний год школы я выиграл республиканскую олимпиаду по русской литературе и получил право поступить без экзаменов на любой факультет Тартуского университета, но в итоге решил быть верным филологии, поскольку только это меня и интересовало в тот момент.

— Что же заставило тебя переехать в Москву?

— Тут сложились несколько факторов. С одной стороны перспективы работать в Эстонии у меня не было практически никакой: если ты русский филолог, то можешь пойти работать в «Макдональдс», либо в безработные. Это не особенность Эстонии — с такими же проблемами сталкиваются выпускники гуманитарных специальностей во многих странах. Просто в Эстонии эти возможности еще более ограничены. Можно было, конечно, заниматься там журналистикой, но русская журналистика там представлена всего несколькими изданиями, и нельзя сказать, что они очень популярны.

-Так вот бы и развил там эту тему!

— Нет. С какого-то момента я стал ощущать себя в Эстонии, как в замкнутом пространстве, плюс были некоторые личные причины: вообще я приехал жениться на одной замечательной девушке. У нас с ней, правда, ничего не получилось, но в России я все равно остался. В действительности, мне всегда хотелось здесь жить.

— Это за время учебы ты так начитался русской литературы?

— Мне было с чем сравнивать  — еще во  время учебы  я немного поездил по Европе.  Вообще стандартная мечта практически любого жителя Эстонии – свалить в Европу и это сделать просто, так как Прибалтика  — часть Евросоюза. Я тоже изначально думал пойти по этому пути, но когда учился по обмену какое-то время в Миланском университете, затосковал по родному языку. Однажды я встретил там на улице какого-то украинского полубандита, попросил у него закурить, у него на пачке сигарет было написано «Курение вредит вашему здоровью», я очень обрадовался – свой! Просто есть люди, менее интегрированные в свою языковую среду и им комфортно в любой среде одинаково, а я, как выяснилось, все-таки очень сильно привязан к русской языковой среде. Мне сложно, если  по-русски можешь только петь в ванной.

— Не думал, что встречусь сегодня с русским патриотом!

— Все просто. Например, в Эстонии есть такая популярная идея: «русский, учи эстонский —  тогда ты будешь интегрирован в эстонское общество». На самом деле это правило не работает, своим ты все равно не будешь. Как только ты начинаешь учить эстонский, ты понимаешь реальный уровень разрыва и отдаляешься еще больше. В России такого, конечно, нет. Но вообще я считаю Россию самой лучшей страной.

— Почему? Давай без ура-патриотизма разложи свою любовь к Родине по полочкам: я ее люблю, потому, что — первое, второе, третье….

— Во-первых, русский – это мой родной язык. И для меня важно говорить на моем языке. Во-вторых, у меня с большинством людей, живущих в России, одинаковая ментальность. Что это такое – сложно объяснить, это когда есть что-то общее, ты со всеми на одной волне, что ли. В –третьих, мне нравится, что у нас в стране есть неформальность отношений. Например, ты столкнулся с чиновниками, а так сложилось, что правила в государственной системе у нас зачастую идиотские и законы ужасные. Но люди в этой системе идут тебе навстречу и ты можешь договориться. Я ни в коем случае не говорю о взятках, а о человеческом отношении. В европейской жизни это, в принципе, невозможно —  там все жестко зарегламентировано, а бюрократии зачастую нисколько не меньше. В-четвертых, я поддерживаю популярную некогда теорию о том, что Россия сегодня – это Америка XIX века, невероятно молодая и перспективная страна.

— Перспективная — это когда есть, хотя бы, пятилетний план развития или какая-то идея, а этого нет. И как-то нестабильно тут все.

— В мире вообще нестабильно. Вот мировой финансовый кризис никто не смог предсказать, а он случился — вот тебе и стабильность вне России. Вообще есть одна, на мой взгляд, правильная идея — работать, делать свое дело. Мое дело – я пишу статьи.

— Как ты стал патриотом я, примерно, понял, а как ты стал журналистом?

— Я еще в Эстонии писал понемногу в местные русские газеты, что-то вроде простых репортажей. Первый мой текст в российском издании был опубликован в «Русском журнале» и был посвящен невероятно быстрому развитию Интернета в Эстонии, потом  я написал статью в журнал «Хакер» о том, что пиринговые сети — это на самом деле реинкарнация ланкастерской системы обучения. А когда я приехал в Москву, то начал целенаправленно работать в разных СМИ, изначально в Интернете: «Грани.Ру», «Утро.Ру», «Лента.Ру», участвовал в создании «Лента.Ру-Недвижимость». Потом ушел в журнал «Компания», где работал сначала обозревателем, а потом редактором отдела экономики.

— Чем тебя притянула недвижимость?

— Во-первых, здесь есть творческий момент — это не металлотрейдинг, не торговля нефтью. Есть домик, ландшафт и при нем какая-то история. Во-вторых, я увидел, что это развивающийся рынок и решил на нем поработать. Так работаю уже около 7 лет. Но сейчас я уже пишу не только о недвижимости, а практически о чем угодно, например, о промышленности.

—  А почему ты фрилансер?

— Наверное, мне сложно встраиваться в корпоративную этику, это вызывает определенные сложности. Когда ты фрилансер, то не принадлежишь никакой идеологии. Правда в такой свободе есть и свои минусы – твой доход зависит исключительно от тебя самого. В перспективе я, конечно, готов поменять такую свободу на стабильность, но мне хочется работать комфортно – чтоб в творческом плане было понимание с руководством.

— Известно, что ты еще преподаешь в институте…

— Преподавание – это увлечение, это круто, это драйв. Драйв в том, что много людей…

…и  ты ловишь на себе восхищенные взгляды студенток!

— Для меня преподавание – это, в первую очередь, систематизация знаний для себя.

— Давно преподаешь? И что преподаешь?

— Нет, всего год. Преподаю разные аспекты деловой журналистики в нескольких вузах, а началось с того, что одна моя замечательная коллега, по совместительству преподаватель порекомендовала меня, и я решил попробовать.

— И как было в первый раз?

— Очень страшно. В аудитории на тебя смотрят тридцать пар глаз и все чего-то ждут. Еще в диалоге со студентами всегда есть момент противостояния. Я как-то спросил студентов, с чем ассоциируется у них деловая журналистика, и вторым ответом было, что с продажностью.

— Да, кстати, как обстоит с продажностью в деловой журналистике?

— Я сказал студентам, что каждый сам делает свой выбор, но сказать, что вся журналистика продажная, я не могу. Вообще, у них главный вопрос – как жить?

— И ты учишь их жить?

— Нет, я не учу их жить, но рассказываю свое  мировоззрение, какие-то факты.  К примеру, у меня спрашивают студенты: скажите, как вы можете писать про бизнес, если там одно ворье, а чиновники – коррупционеры. Я им рассказываю, что есть такое понятие, как презумпция невиновности – не пойман, не вор. Просто, как известно, мы делаем одно допущение и берем за аксиому, что в России есть капитализм. Если мы это не поймем и не начнем в работе от этого отталкиваться, то тогда непонятно чем будем заниматься, это будет сплошная конспирология и выстраивание версий.

— О чем еще рассказываешь на лекциях?

— Рассказываю, как устроены СМИ, как работать в разных жанрах, как писать текст.

— А ты как пишешь текст?

— Когда я пишу текст, то всегда знаю, сколько  будет частей и как все будет  выстраиваться;  знаю чем начну, что будет в середине и чем закончу.

Еще я всегда говорил, что журналистика – это только  навык. Мне смешно, когда говорят, что журналистика – это профессия. Это ремесло для тех, кто не умеет делать столы,  забивать гвозди и др. Журналистике можно  научить, другое дело, что нельзя научить системно воспринимать информацию. Поэтому кто-то может быть только журналистом, а кто-то еще и редактором. Кроме того, чтобы стать хорошим журналистом, нужен драйв. Да, иногда сложно собирать информацию, но ты должен радоваться тому, что нашел, а когда заканчиваешь текст, должно быть ощущение типа «я это сделал»!

— А ты сейчас кем себя считаешь – журналистом или преподавателем?

— Журналистом. Преподавание – это мое хобби. А вообще есть такое забытое слово «текстовик» — человек, который умеет работать с текстом. Я очень благодарен своей филологической школе, что меня научили этому навыку — работать с текстом, с информацией, воспринимать ее системно. По сути это сухой отстраненный подход, но, по-моему, единственно правильный.

— Ты рациональный  человек?

— Нет. Мне сложно в жестких рамках, всегда хочется их расшатать. У меня нет жизненной идеи, мне никогда не нравился порядок и мой рабочий стол в редакциях, где я работал — тому подтверждение.

— Хотел бы заниматься  пиаром?

— Пока я не вижу себя в этой работе. Это приверженность конкретной корпоративной идеологии, но я предпочитаю быть независимым. Еще мне тяжело общаться одновременно с множеством незнакомых людей, а пиар предполагает постоянное общение. Мне нравится работать с текстом в тиши кабинета и совсем не хочется выезжать в поля с микрофоном, чтобы рассказать, как проходит уборка урожая.

— Ты пишешь про бизнес, а сам хотел бы быть бизнесменом?

— Не уверен, что у меня бы это получилось — это другой стиль жизни. И еще мне не близка идея, что если ты такой умный, то где твои деньги.

— А что, в этом утверждении есть большая доля истины.

— Нет, зарабатывание денег — это всего лишь попытка приложить свои таланты к окружающей реальности. А есть много замечательных людей, например поэты, которые не могут найти себя в этой реальности и считают, что реальность должна подстроиться к их талантам. Кстати, иногда это у них получается.

— Ты бы выбрал быть поэтом?

— Нет. Я хотел бы быть где-то посредине.  Вообще я думаю, что зарабатывание денег — это удача.

— То есть это не трудолюбие, не расчет, а именно удача?

— Конечно, успешный бизнес — это усилия, колоссальная работа, без этого вообще ничего не будет, но все же это следствие удачи. Делать бизнес не у всех получается, но, в любом случае, ты должен делать какое-то свое дело.

— А какое «свое дело» у тебя будет лет через 5-10?

— Не знаю. Мне было бы интересно поработать на государство, посмотреть, как это все работает.

— Ну ты загнул! Стать еще одним бюрократом в вертикали?

— Поработать в каком-нибудь комфортном качестве, не бюрократом.

— Воспевать государственную идею?

— Не обязательно.  Я вижу, что у нас в стране между государством и обществом существует огромный коммуникационный разрыв. Я много общаюсь с чиновниками, у них есть хорошие программы, идеи, но об этом никто не знает. И очень часто в ответах чиновников на общественные запросы видна обида – типа, мы хотели сделать как лучше, а народ нас не понял. Из-за отсутствия эффективных коммуникаций есть проблемы и с внешнеполитическим имиджем России.

— Так берись и делай — пойди и исправь этот недостаток.

— Я не очень понимаю, кто и с чего начнет эту работу. Но мне ясно, что это огромный фронт работы – даже если говорить только про Москву. Это прекрасный город, но у него репутация дорогого, неустроенного мегаполиса с высоким уровнем преступности. Хотя в мире есть даже вполне приличные города, которые намного хуже и дороже нашей столицы по всем показателям. И коммуникационный провал есть не только в отдельно взятой Москве, но и в общем по стране.

— Последние пять минут ты рассуждал как пиарщик, а говорил, что у тебя нет данных. Я вижу в тебе большой потенциал!

— Может быть. В университете я писал диплом про поэта Федору Тютчеву – по текстологии академических изданий. Так вот, будучи сотрудником русской дипломатической службы в Мюнхене, он придумал использовать в качестве пиар-инструмента публицистические статьи о России в популярных газетах и журналах. Эти статьи писали разные видные немецкие деятели и ученые. Некоторые писали за идею, но однажды возник скандал, когда один видный деятель обвинил Тютчева в том, что тот предлагал ему деньги за публикацию. Короче, Тютчев занимался пророссийской агитацией на Западе.

— А вот назавтра вызвал тебя Владимир Владимирович и назначил главным пиарщиком нашей страны. Твои действия? Какие программные статьи будешь писать?

— Ну, я бы не потянул эту работу.

— Ну а все же? Повез бы журналистов по «Золотому кольцу России» и другим достопримечательностям?

— Я думаю, что для заграницы должны быть хорошие СМИ о России. Почему сейчас Париж занимает первое место в мире по туризму? Во многом благодаря французским фильмам, которые спонсировались в том числе из государственного бюджета. Инвестиции в культуру страны – одни из самых главных государственных инвестиций: как ты про себя рассказываешь, так тебя и воспринимают. Каждый культурный продукт должен в той или иной степени продвигать страну причем не только за границей, но и внутри. Вот у нас в стране есть много талантливых молодых режиссеров, но, к сожалению, они неизвестны широкой публике. Еще есть куча историй, которые мы могли бы рассказать миру и друг другу, да хотя бы, например, можно снять кино, как российский капитан угонял траулер от норвежцев, это ж недавняя история. И таких сюжетов много.

— Так, с одним  пунктом твоей  пиар-программы — «Важнейшим из искусств для нас является кино» — мы определились, а дальше?

— У нас в стране не хватает внутреннего пиара. Спроси любого человека, сколько у нас в стране субъектов федерации и никто не ответит. Отсутствие внутреннего пиара приводит к тому, что жители России, будь-то чиновники, бизнесмены, студенты и т.д. — не воспринимают страну как свою. А это порождает море критиканства в людях. Например, стоишь в очереди в нашем аэропорту и слышишь, что «эта страна такая-сякая», «ну что ты ждешь от этой страны» и т.д. И люди не знают или забывают, что когда, например, прилетаешь в Ирландию или Нью-Йорк, то там очереди еще больше, чем в несчастном Домодедово. Короче, наши люди не верят в нашу страну – и это плохо. А если не считаешь страну своей, то ведь можно в принципе делать что угодно.

— Ну как в нее верить — проголосовали за одно, а написали другое…

— Конечно, в этом нет ничего хорошего, но это не значит, что страна плохая. Страна не должна восприниматься по итогам выборов. У нас есть много положительного и от этого надо отталкиваться.

А еще хорошо там, где нас нет. Вот, бывает, мечтает человек «свалить», к примеру, в Америку, а спустя некоторое время ему опять все не нравится. И претензии к другому государству те же самые. Спрашивается, зачем было уезжать?

Еще пример. Я несколько  раз терял багаж на авиарейсах и кто мне помог лучше всех его найти — это мрачные российские тетки в «Шереметьево», которые прекрасно сделали свою работу. А когда в другой раз я потерял багаж в Амстердаме, в считающемся по всем рейтингам невероятно крутым аэропорту Схипхол, то красивые улыбающиеся девочки-служащие  только хлопали глазами и говорили мне «Йес, сэр» и ничего не могли сделать.

— Ладно, вернемся к выборам.  Логично предположить, что у тебя, как записного патриота, активная гражданская позиция. За кого ты голосовал в начале декабря? 

— Я ни за кого не голосовал. Я разочаровался в наших партиях – им выгоден любой расклад дел. Кроме того, мне кажется, что голосовать непонятно за кого, лишь бы кто-то другой не прошел – это, по сути, торговля совестью. Если ты не поддерживаешь ни одну из партий в списке, то ни за одну из них не стоит и голосовать. А вообще у нас в стране проблема не в том, что выборы подтасовали, а в том, что мало кто может нарисовать карту своей страны.

— А что там на нашей карте?

— Вот, к примеру, у нас нет видения развития территорий страны. Нас все время тянет куда-то на север, осваивать его, а русские изначально – народ более южный. Например, у нас на юге есть хорошие виноградники, там нужно активно развивать виноделие, а производителей многих в те же федеральные сети зачастую не пускают. В итоге мы покупаем какое-нибудь чилийское втридорога! Кстати, если есть такая возможность, я всегда стараюсь покупать что-то, что у нас в стране делается, чтобы поддержать людей, которые этим занимаются. Или вот, другой пример. Нас так долго убеждали, что мы часть BRIC, что мы в это поверили и теперь даже в отрыве от экономических показателей воспринимаем себя исключительно как развивающуюся страну третьего мира. Но это нонсенс — исторически и культурно мы часть европейской цивилизации и та же Франция с Германией нам намного ближе, чем Индия или Китай.

— Ты рассуждаешь как государственник, мне импонируют такие люди! Я думаю, в нашей стране ты далеко пойдешь…

— Не знаю, далеко или нет.  Но вот Россия — точно страна с большими возможностями!

Донат Москалев
 

Справка REPA:

Алексей Лоссан, журналист

Стаж  работы на рынке недвижимости более 7 лет.

Член  Ассоциации REPA

Победитель  Премии JOY 2011 в номинации «По загородную недвижимость»